Смертельная красота: рецензия на фильм «Мария»
Мария Каллас (Анджелина Джоли) доживает свои последние дни в квартире в Париже. Все вокруг привыкли хвалить талант и дар певицы. Она воспринимает любую лесть на свой счёт, даже если она звучит от служанки Бруно (Альба Рорвахер), которая не разбирается в опере. А ещё Каллас ежедневно заставляет Феруччио (Пьерфранческо Фавино) — второго верного слугу — передвигать тяжёлый рояль по роскошной квартире. Не секрет, что через неделю Каллас рухнет в пустой гостиной на пол и умрёт. А пока она зависит от таблеток и собственных видений — воображаемые журналисты (Коди Смит-Макфи), воспоминания о выступлениях на сцене, жизнь во время войны, история любви с Онассисом (Халук Бильгинер) и попытки вернуть величие собственного голоса.
В «Марии» Ларраин соединил три свои главные страсти — кино, оперу и фигуру великой женщины. А ещё режиссёр будто бы маниакально одержим идеями поместить самых громких звёзд киноиндустрии в трагичные обстоятельства не менее громких исторических лиц. Натали Портман в «Джеки» переживала утрату мужа и потерю статуса первой леди США; Кристен Стюарт, играя принцессу Диану, возвращала свою героиню к истокам и девичьей фамилии, а ещё погружалась вместе с ней в тотальное, безвыходное и безответное одиночество. Теперь Анджелина Джоли примеряет на себя образ оперной дивы ХХ века Марии Каллас и даже пробует петь сама — в некоторых эпизодах реальный голос Джоли был технически сведён с записями Каллас.
Спорить о том, насколько одержимость идеей заставить Джоли изображать Каллас сильнее, чем то, что Джоли реально прожила эту героиню, можно бесконечно. Вероятно, отделаться от ощущения, что на экране актриса, которую мы давно не видели в главных ролях, будет не так просто. Но и обесценивать интерпретацию и величие обеих женщин точно нельзя.
Ларраин не преследует цель сохранить историческую точность и почти не думает о достоверности фактов. Кроме одного — в сентябре 1977 года Мария Каллас умерла. Это и начальная точка фильма, и его грустный, но очевидный и оттого смиренный финал. Благодаря ему Ларраин выстраивает необязательный и даже приукрашенный нарратив, в котором практически ничего не происходит. Но факт смерти, её витающий вокруг ореол, а также трагическое переживание того, что и голос пропал, и любовник умер, и славы больше нет, позволяют каким-то самолюбивым эпизодам просто случаться.
Режиссёр предлагает свой собственный взгляд на Каллас. Для этого в самом конце он показывает документальные записи с певицей, которая веселится, смеётся, даже дурачится. Это полностью идёт вразрез с властной, требовательной и даже капризной игрой Джоли. Но, кажется, во вселенной режиссёра это не столько сама Каллас, сколько её собственный взгляд на саму себя. И Анджелины Джоли здесь явно меньше, чем великой оперной певицы.
Ощущение ирреальности, которое Ларраин выбирает как ключевое для атмосферы фильма, вероятно, даже не позволяет нам в полной мере говорить о «Марии» как о байопике.
Очень трудно терять то, что составляло буквально всю твою жизнь и спасало тогда, когда всё висело на волоске, — для Каллас это была музыка и слава. И единственное, что ей остаётся, — это болезненно хвататься за своё прошлое и осознавать своё достойное, но болезненное проживание последних часов. Ларраину удалось погрузиться в эти состояния и тонко прочувствовать ранимую женскую душу, которая когда-то была известна.
Даже избитый приём с интервью и делением на главы, в которых Ларраин лишь аккуратно пробегается по ключевым моментам из жизни певицы, но не дословно цитирует их, выглядит здесь интересно. Это не просто интервью журналисту, как было сделано в «Великой» с Кейт Уинслет. Это интервью вымышленному журналисту, а значит — самой себе. С открытием самых страшных и интимных тайн, в которых признаться даже наедине с собой было бы трудно. И пусть у Ларраина это выглядит слегка пафосно, но отнюдь не пошло и достаточно свежо для жанра.
Текст — София Маргацкая
Доля мелодраматизма в личных переживаниях и в отношениях с верными слугами — вот главная эмоция фильма, которую удалось выстроить и довести до обаятельной ноты. А красивые костюмы, не менее красивая Джоли, операторская работа Эдварда Лахмана и звучащие арии Верди и Пуччини — лишь приятное дополнение к трогательной и в то же время болезненной истории, где груз трагедии повис заранее.
05.12.2024 ⋅ kudago.ru
Для добавления сообщения необходимо зарегистрироваться